Работорговцы. Русь измочаленная - Страница 16

— Лузга с нами пойдёт? — изумился Михан.

— С нами. Ему известен путь до самого сердца Орды.

Утром Щавель повёл ватагу в кремль и увлёк за собою доктора. Почтенный Альберт Калужский не имел чётких планов на будущее, а повадки странствующего лекаря заставляли держать нос по ветру.

К удивлению Щавеля, его пропустили к светлейшему, не отобрав ножа. Цербер в тамбуре настоял на том.

— Эльфа пытали всю ночь, — под глазами князя залегли тени, но привычка подолгу не спать брала своё, он выглядел бодрым. — Подвешивали его за яйца, ковыряли в заднем проходе калёной кочергой и даже обрили уши, а он, зараза, молчал.

— С кочергой совершенно напрасно, — заметил Щавель. — Эльфу только в кайф. Заговорил в итоге?

— Только когда мы не давали ему читать, — похвастался князь. — Иоанн молод, а сметлив!

— Начитан, — поправил Щавель. — Как объяснил движущийся навстречу судьбе менестрель Эльтерриэль, чья музыка подобна отзвукам серебряного ветра, своё странное поведение на пиру?

— Сказал, что хотел как лучше. Дескать, желал произвести сильное впечатление на почтеннейшую публику и завоевать победу своему хозяину.

— Заказчику, — уточнил Щавель. — У эльфов нет хозяев. Что ж, произвёл. Сильнее всех впечатлился Штефан. С убийцей лепилы что будешь делать? На тяжёлые работы?

— К чему с албанским сатрапом ссориться? Пока в темнице сидит. Заплатит компенсацию в казну за нарушение порядка да пусть в Новгороде не показывается. Дело помощнику передаст. Зачем бизнес губить?

— Ты мудр, светлейший, — признал Щавель. — Как поступишь с движущимся навстречу судьбе менестрелем Эльтерриэлем, чья музыка подобна отзвукам серебряного ветра?

— Палач отрубил ему голову. Я судил прямо в темнице. Учитывая непреднамеренность причинения тяжкого вреда, я позволил приговорённому встретить восход солнца.

— Как поступишь с заказчиком, идущим в ногу со временем купцом Галантериэлем, отмеряющим полною мерою? — бесстрастно спросил Щавель.

— Купец Галашка будет изгнан из Новгорода до наступления темноты и лишён права торговать в пределах княжества на год… — Лучезавр запнулся. — Ты его знаешь?

— Он родственник моей супруги, — обронил Щавель. — Но это не имеет значения.

— Вот как, — молвил князь. — Ближе к делу тогда, а то мне сейчас с караванщиком тереть. У тебя нож какой?

— Булатный.

— С собой?

Щавель отогнул полу безрукавки.

— Воткни его к вуду-пиплу, буду знать, что с тобой случилось в далёких землях, если заржавеет, — велел князь и направился к шкафу с расходными реликвиями. — Вчера дары не раздал из-за этого проклятого барда!

— Менестреля, — Щавель отошёл в козырный угол и глубоко всадил свой заслуженный нож в дубовую панель. Африканская маска, тёмная, блестящая от наслоений засохших приносов, поглядывала на него пустыми глазницами из-под тяжёлых деревянных век.

— Вот, держи.

Князь протянул товарищу старинный нож в новеньких кожаных ножнах. Рукоять пожелтевшего рога завершалась скошенным вниз навершием из полированной стали. Длинный нижний конец гарды был отогнут под указательный палец, короткий верхний оканчивался завитком.

— Достану? — спросил Щавель, принимая подарок.

— Конечно! — сказал князь.

Щавель вытянул нож. Клинок был не попорчен временем и владельцами. Длиною в полторы ладони, он имел долу возле обуха и короткую пятку.

— Работа мастера Хольмберга из Экильстуны, — разглядев клеймо, Щавель обрадовался как ребёнок.

— Легендарная шведская сталь, — подтвердил Лучезавр. — Не ржавеет, не тупится, если меру знать. Не ломается от пустяковых нагрузок.

Щавель распустил мошну, выудил монетку, протянул князю.

— Суеверный ты. — Князь принял символический выкуп. — Носи на здоровье!

— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — заметил Щавель. — Кстати, по поводу убитого доктора в караван. При мне есть целитель по прозванию Альберт Калужский, он лечит солями и по разговорам лепила сведущий. Хочу взять его с собой.

— Альберт Калужский? — удивился князь. — Коли он пойдёт, бери с собой непременно. Долю посули прежнюю, начальник каравана знает. Сейчас явится Карп, поставлю его в известность. Да он, наверное, уже заждался в приёмной. Иди в канцелярию, получишь карту и требования на склад и в арсенал, если имеешь нужду в оружии.

— Имею, — сказал Щавель.

В приёмной и в самом деле восседал знатный работорговец, выпятив косой могучий живот. Они сдержанно поздоровались, и Щавель подумал, что стычка за власть в походе неминуема.

В канцелярии Щавель решительно нырнул в конторское болото. Клерк изучил предъявленную грамоту, сверился с учётным журналом и составил требования в секретную часть, на вещевой склад, в арсенал, а также выписал разовый пропуск на трёх сопровождающих лиц. Секретная часть располагалась за стенкой. Клерк-секретчик, проверив грамоту и требование с ещё не просохшими чернилами, выдал под расписку пергаментный свиток. Щавель развернул карту западных владений Орды и приграничных земель, подивился тонкому рисунку. Раб-картограф постарался на славу, начертив столько мелких деталей, что карту можно было читать долго и с упоением, как хорошую книгу. Об особой её значимости свидетельствовали семь дырочек в нижнем правом углу. Сквозь дырочки хитроумным зигзагом был продёрнут шнурок, что говорило посвящённым о высокой должности владельца карты. Шнур был искусного плетения и пёстрой боярской расцветки. Он был завязан узлом доверия и скреплён висячей свинцовой печатью с номером учётчика. Вверху карты рукой князя было начертано: «Выдано Щавелю в служебное пользование под его личную ответственность».